Не так уж много курсантов из курсантских полков рассматриваемых училищ было награждено за первых два месяца их пребывания на фронте, да и в течение всей Сталинградской эпопеи. Считаю, что причины тут вовсе не в доблести и отваге юных бойцов – этого было сверх всяких пределов! – и не в их командирах. Просто у начальников военных училищ не было права прямого награждения курсантов своей властью. Став на фронте исполняющим должность командира своего курсантского полка, соответствующих полномочий они не получили. Поэтому у них оставалось, как и раньше, лишь право на инициативную подачу вверх по команде соответствующих представлений. Видимо, они это делали, но кому и куда? Боевая обстановка была такой, что курсантские полки были не полностью самостоятельной боевой единицей армейского подчинения, а по приказам свыше находились в оперативном подчинении других соединений бригадно-дивизионного уровня, подписи командиров которых имеются почти на всех наградных документах от курсантских полков.
Однако так или иначе, но было немало случаев, когда курсанты, совершив подвиг, оставались ненагражденными ни посмертно тогда же на фронте, ни позже вплоть до нашего времени. Самым вопиющим примером этому является отношение к подвигу погибшего расчета ПТР из 2-го ОВПУ, состоявшего из двух курсантов-бронебойщиков: наводчика ПТР В. В. Кувыркина и 2-го номера В. П. Давыдова. Как свидетельствуют материалы двух саранских музеев и книга Н. А. Фадеева «Далекое близкое» (Саранск : Мордовское кн. изд-во,1992), после боя перед окопом, где лежали их тела вместе с искореженным ПТР, стояли 8 (!) подбитых танков противника – т. е. они совершили точно такой же подвиг, как и расчет известного бронебойщика Петра Болото, ставшего за это Героем Советского Союза. А этих двоих мне не удалось найти в наградной картотеке ЦАМО.
