Но вернемся к хронологическому изложению событий. Параллельно из оргмоботдела штаба СКВО ушло в Москву донесение на имя заместителя наркома обороны армейского комиссара 1-го ранга Щаденко и копия на имя командующего СКФ Маршала Советского Союза С. М. Буденного относительно хода выполнения приказа наркома обороны тов. И. В. Сталина о приведении в полную боевую готовность для отправки к  6.00 13.07.1942 (получен СКВО в 23.30 11.07.1942) Винницкого (приказ отдан в 3.00 12.07.1942), Грозненского (приказ отдан в  1.00 12.07.1942), Краснодарского (приказ отдан в  2.00 12.07.1942) военно-пехотных училищ, 1-го (приказ отдан в 1.20 12.07.1942), 2-го (приказ отдан в 4.00 12.07.1942 через командующего 51 А), 3-го (приказ отдан в 2.30 12.07.1942) Орджоникидзевских, Житомирского пехотных и Краснодарского пулеметно-минометного (приказ отдан в 4.00 12.07.1942 через командующего 51 А) училищ. Как видим, времени на подготовку училищ к отправке практически не было, тем более что пробуксовывал и вопрос с обеспечением училищ необходимым количеством вооружения и боеприпасов. Примерами тому могут послужить данные из справки-доклада по состоянию на 24.00 13.07.1942 по формированию эшелонов с  вооружением и боеприпасами – к эшелону № 264/3 для Грозненского ПУ прицеплен транспорт № 40/3227 для ЖПУ, 2-го ОВПУ и КПМУ с вооружением и транспорт № 40/0254 с боеприпасами для этих же училищ. Имущество связи для КПМУ направлялось из г. Беслана прямо на место дислокации училища, т. е. на станцию Трубецкая (это был еще не совсем фронт, а потому в соответствующих документах пока фигурировала запись об отправке училищ в распоряжение командующего Сталинградским военным округом). Помимо всего этого 21.07.1942 предполагалось отправить каждому из училищ по 500 бутылок с жидкостью «КС». Нелишне будет добавить здесь, что в  управлении СКВО (автор: пока – преждевременно, но мало ли по каким причинам! Да про переформирование по штатам стрелковой бригады почему-то уже и не вспоминали...) училища уже именовались курсантскими полками (в том числе и в обеих упомянутых выше справках), хотя на фронт они, строго говоря, организационно уходили именно как училища, а не как стрелковые курсантские полки (автор: тут еще раз уместно будет вспомнить, что еще несколько дней тому назад начальники проверяемых училищ получили нарекания за то, что недостаточно готовились к переформированию училищ на штаты бригады, а о полках тогда даже никто и не заикался!). Полками они стали на фронте, о чем будет сказано ниже. Здесь же и сейчас эта небрежность в наименовании приводила к  путанице и неразберихе, особенно в  вопросах комплектации и снабжения из-за существенных расхождений между «штатами и табелями» училища как такового и стрелкового полка (пусть даже курсантского!). А  это порой сводилось к затягиванию сроков формирования и отправки конкретных эшелонов. Например, по плану ВОСО/00588 от 13.07.1942 один из эшелонов (№ 26429), формируемый для отправки на фронт КПМУ по маршруту ст. Трубецкая–Сталинград (состав: людских вагонов – 40, конских вагонов – 6, платформ крытых – 20, платформ открытых – 9, а всего в  сцепе 75 единиц), должен был отправиться по графику в 16.00 13.07.1942, но фактически не был загружен до 15.07.1942. Весь же план был исполнен лишь 17.02.1942.

Думаю, именно здесь следует коснуться вопроса о вооружении училищ и их курсантских полков. В литературе широко гуляет вопрос о безоружности курсантских полков. Но так ли это, а если даже и так, то в  какой мере? Начнем с училищ. Фактическое их вооружение можно проследить на примере КПМУ, 2-го ОВПУ и ЖВПУ (автор: см. далее в разделах об этих училищах)по материалам доклада комиссии СКФ. Этот доклад свидетельствует, что для учебного процесса они были укомплектованы более или менее приемлемо. Что же касается вооружения курсантских стрелковых полков, то в качестве предисловия к затронутому вопросу будет уместным напоминание о численности и вооружении стрелкового полка по предвоенному штату: 3 стрелковых батальона, 12 45-мм  пушек, 6 76-мм пушек, 8 82-мм минометов, 4 120-мм миномета, подразделения управления, боевого обеспечения и снабжения, тыловые подразделения и т. д. – всего около 3200 человек. По вооружению возможны были отклонения, например, по 50-мм минометам, а также иные отклонения в зависимости от специфики и предполагаемого театра военных действий. Как видим, численность курсантских полков к приходу на фронт примерно соответствовала приведенной выше цифре, а вот собственно на их вооружении следует остановиться особо – кое-что сказано здесь, остальное – в разделах об училищах и их курсантских полках.

Стрелковое вооружение личного состава училищ и потом курсантских полков в основном было таким же, как и во всей Красной Армии. Это были трехлинейные винтовки образца 1891–1930 годов и карабины на их основе, самозарядные винтовки Симонова и Токарева, снайперские винтовки, автоматы ППД и ППШ, противотанковые ружья Дегтярева и Симонова, пулеметы ручные Дегтярева и станковые «Максим», пистолеты ТТ (для командиров рот и выше) и револьверы «Наган» (для политруков). Крупнокалиберных пулеметов калибра 12,7 мм типа ДШК не было, как не было и зенитных многоствольных пулеметных систем и иных специализированных средств ПВО. Однако в ряде случаев «пулеметный кругозор» училищ этим не ограничивался. Например, в КПМУ имелось 4 пулемета Блюма (СССР) образца 1929 года  – совершенно экзотическое оружие под малокалиберный патрон 5,6  мм, не ставшее штатным для всей Красной Армии! В материалах по КПМУ не сказано, в каком варианте они там были – в  виде ручного пулемета или «карабина-пулемета».

Отдельные модификации этого пулемета обладали завидной скорострельностью – до 3000 выстрелов в  минуту и потому с очень высокой кучностью попаданий. Его одиночные пули, обладая из-за своего малого веса относительно низкой пробивной способностью, да еще и на небольшом расстоянии, тем не менее при стрельбе очередями с учетом скорострельности и кучности ложились буквально «в одну точку» и тем самым как бы «проедали» препятствие, например, плексигласовую бронеспинку самолета. Однако даже такой плюс практически почти на нет сводился малой емкостью магазина – всего 39 патронов в диске. Пулемет Блюма с плоским пластинчатым магазином использовался при обучении пулеметчиков «Максима», для чего закреплялся параллельно стволу. Такой метод обучения был более выгоден экономически, поскольку малокалиберные патроны стоили значительно дешевле штатных винтовочных патронов 7,62 мм, а их запас в  КПМУ был весьма приличным. Примерно столько же патронов 5,6 мм имелось и в Житомирском военно-пехотном училище, из-за чего можно предположить, что и там тоже могли быть пулеметы Блюма, хотя прямо об этом нигде не сказано. А с другой стороны – зачем нужно было в учебное время иметь столько неэффективных в бою патронов, если для них сейчас нет прожорливого потребителя?! Ведь их расход на стрельбу одиночными выстрелами из малокалиберных винтовок типа ТОЗ-8 настолько мал, что просто никак не согласуется с их же большим запасом, имеющимся в ЖВПУ.

О дальнейшей судьбе этих пулеметов ничего выяснить не удалось, но поскольку в приказе об отправке училищ на фронт говорилось «без всяких изъятий», то можно предположить, что и эти пулеметы тоже ушли на фронт вместе с КПМУ, где, скорее всего, были утрачены в боях.

Малокалиберный пулемет Блюма в варианте «ручной пулемет»

Малокалиберный пулемет Блюма в варианте «карабин-пулемет»

В целом надо сказать, что с учебной точки зрения стрелковым оружием, как личным, так и групповым, к  моменту ухода под Сталинград училища были штатно обеспечены, а по кое-каким видам даже сверх штата. Например, при прибытии на фронт количество пулеметов в каждом из училищ лишь слегка недотягивало до сотни. Но в боевых документах курсантских полков количество пулеметов указано значительно меньшее – 3–5 единиц. Ответ прост – они были утрачены в боях.

Почти то же самое можно сказать и о минометах, хотя и с небольшими расхождениями по количеству.

Училища убыли на фронт со своими штатными ресурсами (вооружением, оборудованием, транспортом и т. п.), которые были рассчитаны на тыловой процесс обучения курсантских подразделений посменно, а для боевого применения были явно недостаточными. Это относилось как к личному, так и особенно к групповому оружию, т. е. если недостаток винтовок, автоматов, пистолетов и револьверов был хотя и немалый, то боевой некомплект станковых и ручных пулеметов, противотанковых ружей, минометов и артиллерийских орудий различных калибров, средств связи и противовоздушной обороны был просто вопиющим! Ну, в самом деле, две учебные пушки калибра 76 мм (образца 1927 г.) да еще плюс две 45-мм (образца 1939 г., с коротким стволом), имевшиеся в  каждом из училищ и при обучении курсантов высокопарно именуемые как «учебная батарея 76 мм» и «учебная батарея 45 мм», в  реальной боевой обстановке батареями можно было называть с  большой натяжкой.

Эти двухпушечные батареи в действительности были не более чем огневыми двухпушечными взводами, если бы речь шла о нормальной артиллерийской батарее штатного состава. И все-таки эти двухпушечные курсантские батареи СКП (по две 76-мм и 45-мм пушки) нередко становились непреодолимым препятствием на пути немецких танков и пехоты. Повышенная боевая эффективность курсантских батарей осуществлялась за счет меткой стрельбы и четкого маневра при молниеносной смене огневых позиций.

Такие курсантские «батареи» получали полноценные боевые задачи и с ними справлялись, будь то борьба с танками или огневая поддержка (огнем и колесами) стрелковых курсантских цепей. Далеко не всегда можно было решать эти задачи со стационарных, заранее оборудованных, позиций. Недостаток стволов компенсировался высоким уровнем мастерства и героизмом курсантов-артиллеристов, а также маневром поорудийным и (или) общебатарейным: при малейшем замешательстве у противника производилась молниеносная смена позиций. При этом следует не упускать из виду, что орудия были на конной тяге и запрягать-распрягать лошадей в  такой обстановке было просто некогда! Поэтому орудия перекатывались часто самими курсантами, боеприпасы первой очереди также мгновенно перемещались на курсантских спинах, однако огонь открывался с новой позиции точно и своевременно. Кроме того, такая тактика была основой поразительной живучести и боеспособности курсантских батарей – если механические повреждения орудий в  боевой обстановке были неизбежны, то об утрате орудий из-за оставления на поле боя не могло быть и речи. Сохранность материальной части и всемерное обеспечение ее боеспособности были высшими принципами во всех курсантских полках. Противник, неся потери, мог только гадать – сколько же еще ранее неучтенных русских орудий установлено на этом рубеже?

Примером тому может послужить один из боев с танками противника батареи из двух 76-мм пушек полка КПМУ (Краснодарский курсантский полк) под руководством лейтенанта Н. С. Заботина.

Что же касается транспортных средств, то автотранспорта было явно недостаточно – всего несколько (2–5) грузовиков-полуторок с грузоподъемностью на уровне современной «Газели» и одной  – двух легковых автомашин. Ни спецмашин, ни бронеавтомобилей, ни тракторов просто не было. Тягловой силой для пушек были лошади, а в боевых условиях нередко сами курсанты тащили на себе пушки, минометы и все, что к ним полагается. Дополнительно конский состав состоял еще из верховых, обозных и вьючных лошадей, которые по количеству весьма недотягивали до штата, а если учесть еще и их утрату в боях, то положение с транспортом порой было просто катастрофическим!

Убывая на фронт, училища очень многое не смогли взять с собой, поэтому в местах своей прежней стационарной дислокации они вынуждены были оставить караульные подразделения примерно ротного состава для охраны своего имущества, зданий и сооружений военных городков. Обеспечение этих подразделений передавалось другим воинским формированиям, остающимся пока на своих прежних местах. Так, например, в соответствии с приказанием штаба СКВО начальнику продовольственно-фуражного сообщения округа, люди, оставшиеся от убывших на фронт Краснодарского пулеметно-минометного (3-я рота лейтенанта М. Ф. Ксензова) и Винницкого пехотного училищ ставились на довольствие в Краснодарском минометном училище, пока остающемся на месте. Приказание подписано начальником штаба СКВО полковником Барминым, военкомом штаба СКВО полковым комиссаром Барановым и начальником оргмоботдела штаба СКВО майором Кнышом.

Здесь же следует отметить, что места дислокации училищ в Ростовской области в самом начале еще не были на линии фронта, но несколько позже их уже никак нельзя было считать участками учебно-лагерного типа, поскольку там перед курсантами ставились вполне боевые задачи, начиная от подготовки линий обороны и заканчивая непосредственным привлечением к боевой деятельности, например, в качестве резерва при планировании удара 14-го танкового корпуса (КПМУ, ЖПУ и 2-е ОВПУ) вдоль Манычского канала в направлении от г. Сальска на с.  Дубовское и в серии сходящихся ударов трех группировок 51 А на р. Сал, где для группировки с  ЖПУ предписывалось нанесение ударов по двум направлениям, а для группировки со 2-м ОВПУ – по трем направлениям, одно из которых могло свести курсантов обоих училищ в районе хут. Харсеев). Привлечение к   боевой деятельности этих трех училищ (КПМУ, ЖПУ и 2-го ОВПУ) осуществлялось властью командующего 51 А генерала Труфанова, ибо эти училища в последней декаде июля 1942 года располагались как раз в зоне ответственности его армии и потому автоматически, хотя и временно, попадали в его оперативное подчинение.

Пушка калибра 45 мм – учебное пособие по курсу артиллерии в училище, а на фронте – «основа» противотанковой артиллерии курсантских полков (и не только их...); 76-мм пушка образца 1927 года

Непосредственно на Сталинградский фронт училища СКВО отправлялись из следующих пунктов: Винницкое пехотное училище – г. Краснодар, Грозненское военно-пехотное училище – г. Грозный, Житомирское военно-пехотное училище – пос. Кутейниково и с. Пады, Краснодарское военно-пехотное училище – г.  Краснодар и пос. Лакшукай, Краснодарское пулеметно-минометное училище – станция Трубецкая и усадьба совхоза «Гигант», 1-е  Орджоникидзевское военно-пехотное училище – г. Орджоникидзе, 2-е Орджоникидзевское военно-пехотное училище – село Дубовское и пос. Добровольский, 3-е Орджоникидзевское военно-пехотное училище – ст.  Ардон. Более подробные данные вместе с частностями следования на фронт будут приведены далее в очерках об этих училищах. Согласно директиве Ставки ВГК (исх. № 1035064 от 13.07.1942, время 0.25) за подписью начальника Генштаба Красной Армии Василевского, первыми кандидатами на отправку под Сталинград были КПМУ, ЖВПУ и 2-е ОВПУ. Их надлежало отправить немедленно, темп перевозки – максимальный. Определены станции погрузки: 2-е ОВПУ – ст.  Ремонтная, ЖВПУ – разъезд Хутуны и ст. Зимовники, КПМУ – ст. Трубецкая. Училища следовало отправлять с полностью имеющимся личным составом, оружием, транспортом и прочим имуществом, не допуская никаких изъятий. Дообеспечение училищ всем необходимым возлагалось на командующего СКВО. Этой же директивой предписывалось училища обеспечить: по полтора боекомплекта боеприпасов, двумя заправками горючего и продовольствием на путь следования на трое суток и выгрузочным запасом на пять суток. Особое внимание обращалось на срочность отправки училищ ¹.